11-14 июля (по н. ст.)
Ранение, кончина и погребение адмирала П.С. Нахимова
Адмирал Павел Степанович Нахимов получил смертельное ранение в голову 28 июня (11 июля по н.с.) 1855 года на 3-м (Корниловском) бастионе Малахова кургана. Эта невозвратимая потеря произошла накануне празднования святым славным и всехвальным первоверховным апостолам Петру и Павлу, около семи часов вечера, когда во всех храмах города, и на укреплениях Севастополя в походных храмах, шло всенощное бдение, и читался канон его небесному покровителю.
Игумен Серафим, настоятель Никандровой Благовещенской Пустыни Псковской епархии, стал одним из свидетелей ранения и смерти Павла Степановича. Во время обороны Севастополя он находился при 39-м флотском экипаже и совершал богослужение и требы на 4-м отделении оборонительной линии. В апреле 1871 года он подробно описал события тех дней. «После Юрковского 4-м отделением заведовал капитан 1-го ранга Керн, которым я, 28 июня, вечером, назначен был служить перед иконою над входом в Малахову башню, св. апостолам Петру и Павлу, всенощное бдение. При котором присутствовали: сам Керн, генерал Юферов и другие начальствующие лица. Во время всенощной произошла суматоха, по случаю приезда для осмотра батарей адмирала Павла Степановича Нахимова, которому Керн предложил было помолиться Господу, но он в ответ сказал Керну: «Молитесь, молитесь!» – и сразу же отправился на батареи, устроенные за Малаховой башней, стал смотреть в подзорную трубу, но в это самое время поражен был пулею в висок и упал без чувств. Об этом меня во время всенощной уведомили; и я немедленно поспешил к нему на батарею, надеясь застать его в живых и там же исповедовать и приобщить Святыми Таинами; но так как он и по прибытии моем еще находился без чувств, то и долга христианского совершить не мог; с батареи сейчас же отнесли его на Северную сторону, где я с запасными Дарами, не отходил от него до его смерти». Сохранилось несколько воспоминаний об этом событии, из которых данное игуменом Серафимом наиболее объективное.
29 июня/ 12 июля (по н. ст.) капитан-лейтенант Авраамий Богданович Асланбегов записал в своем дневнике: «…Я уехал от Нахимова в третьем часу ночи; он не приходил в себя ни на одну секунду и был безмолвен кроме стонов и единожды сказанного «Боже мой». …Сегодня праздник Петра и Павла, и после обедни я поехал к Нахимову и нашел его, к удовольствию, в несравненно лучшем положении. Он открывал глаза, приподнимался, делал движения, показывал рукою о своих желаниях, словом, проявлял большую жизненность; я был в 5 часов – состояние было то же, но, приехав вечером, нашел его хуже».
Об обстоятельствах ранения Павла Степановича рассказывал в своем письме от 30 июня/ 13 июля (по н. ст.), из Севастополя к родным, Петр Иванович Лесли. В тот момент он находился рядом с Нахимовым на бастионе.
В день празднования Собора славных и всехвальных двенадцати апостолов, 30 июня в 11 часов 10 минут утра Павел Степанович скончался. «Тотчас же отслужили панихиду, потом отпели, потом отвезли его в 4 часа в его квартиру. Последний переезд его через бухту был торжественен; его поставили на кожуховую лодку, буксируемую катерами, ветер засвежел, как бы посылая прощальный поцелуй, враги провожали его ядрами, а русские эскадры приспустили флаги…», - вспоминал А.Б. Асланбегов.
В письме от 7 июля 1855 года П.И. Лесли писал о Нахимове: «Он умер на Северной стороне, в беспамятстве; его в тот же день перевезли в город на квартиру. Когда тело везли мимо флота, то он приспускал свои флаги до половины: этим у нас отдается честь покойнику. Пока он лежал на квартире, то над его телом читал постоянно монах в полном облачении, по собственному их желанию. …Панихиду в церкви служили 14 священников, из коих большая часть Синопских монахов».
То же и у игумена Серафима: «По кончине Нахимова тело его было перевезено в город, на его квартиру, где все флотские иеромонахи, из уважения к почившему, по очереди читали над ним Евангелие; и со славою, по долгу христианскому, тело его погребено в одном месте с защитниками Севастополя, адмиралами Корниловым и Истоминым. При погребении Нахимова было все городское и Черноморского флота духовенство, а также множество народа разных сословий. В заключение долгом считаю сказать, что во все время погребальной процессии адмирала Нахимова, с неприятельской стороны не было ни одного выстрела; а когда кончился обряд погребения, немедленно дан был неприятелем залп».
Глубоко скорбя о смерти своего начальника и земляка, П.И. Лесли писал: «Пожалуйста, друзья мои, отслужите по нем панихиду. Хоть вы его не знали, но должны были любить, во-первых, потому, что он был верный слуга Царю и Отечеству, а во-вторых, и человек такой благородной души, по крайней мере, не будет страдать. Жаль, что я не буду на похоронах – нельзя отлучиться с батареи, но помолюсь за него искренно».
В своем донесении от 30 июня статский советник Б.П. Мансуров докладывал великому князю Константину Николаевичу о смерти Нахимова. В нем он описывал подробно все обстоятельства гибели адмирала. После кончины Павла Степановича в домике, занимаемом аптекой морского госпиталя, его одели, «…совершили над ним литию и понесли на госпитальной кровати к пристани на Куриной балке, где приготовлены, были барказы для перенесения тела усопшего в квартиру его. В этот день дул чрезвычайно сильный ветер, последнее путешествие совершено было Синопским победителем чрез родную для него Севастопольскую бухту, и еще раз, в последний, случилось бороться ему с волнами и ветром, которые он 37 лет побеждал к чести и славе возлюбленной нашей России. Завтра после вечерни должно быть совершено погребение тела хранителя и души Севастополя на месте, уготованном им для себя около Корнилова и Истомина, жертв – товарищей его по Малахову кургану, и возле Лазарева, общего их наставника. Таким образом, никого уже не осталось из трех любимцев Михаила Петровича, все трое пали на одном месте, вместе будут покоиться, и нераздельно будут жить в памяти Черноморского флота и всего Отечества».
То же событие так описано у Н.Ф. Дубровина: «В день кончины Павла Степановича …тело его было перевезено на Южную сторону. По сигналу с флагманского корабля «Великий Князь Константин» на всех судах опустили флаги и команды вышли наверх. В это время показался катер, буксируемый тремя шлюпками, на котором помещалась госпитальная кровать с телом покойного адмирала. Катер остановился у Графской пристани, где тело было поднято офицерами и поставлено в скромном доме, где жил адмирал».
Об организации похорон П.С. Нахимова сообщалось в приказе по Севастопольскому гарнизону от 30 июня 1855 года отданном исправляющим должность начальника штаба свиты Его Императорского Высочества генерал-майора В.И. Васильчикова: «…Завтрашнего числа в 5 часов после обеда имеет быть погребение умершего от раны адмирала Нахимова, для чего назначаются: 4-й батальон Модлинского резервного пехотного полка в полном составе, имея во взводе по 17 рядов, с хором горнистов и барабанщиков, а другой сводный батальон от экипажей Черноморского порта по наряду от управления командира порта; хор музыки от Екатеринбургского пехотного полка, 6 орудий от резерва полевой артиллерии; …всем этим войскам прибыть к церкви Адмиралтейского собора к 4 ½ часам после обеда…».
Общее горестное впечатление о гибели Павла Степановича, выразил в своих походных записках поручик Охотского егерского полка, Петр Владимирович Алабин. 30 июня вечером он писал: «Нахимов умер! Уныло звонит колокол единственной севастопольской церкви, ему жалобно вторит колокол Корабельной стороны; эти печальные звуки, сливаясь в один потрясающий звук с редкими выстрелами орудий, несутся по бухте, будто стоны Севастополя над свежим прахом своего славного вождя стремятся на сторону бухты, чтобы пронестись по обширному пространству нашего Отечества, везде вызывая сердечные слезы, везде потрясая души горем и печалью».
Начальник Севастопольского гарнизона генерал-адъютант Д.Е. Остен-Сакен в своем приказе от 30 июня 1855 года такими словами почтил память адмирала Нахимова: «Не мы одни будем оплакивать потерю доблестного сослуживца, достойнейшего начальника, витязя без страха и упрека – вся Россия вместе с нами прольет слезы искреннего сожаления о кончине героя Синопского. Моряки Черноморского флота! Он был свидетелем всех ваших доблестей, он умел ценить ваше несравненное самоотвержение, он разделял с вами все опасности, руководил вами на пути славы и победы. Преждевременная смерть доблестного адмирала возлагает на нас обязанность дорогой ценой воздать неприятелю за понесенную нами потерю. Каждый воин, стоящий на оборонительной линии Севастополя, жаждет, я, несомненно, уверен, исполнить этот священный долг, каждый матрос удесятерит усилия для славы русского оружия».
Отпевание Павла Степановича совершили 30 июня на его квартире.
Некоторые историки полагают, что Павла Степановича отпевал протоиерей Арсений Гаврилович Лебединцев (1818-1898 гг.), настоятель Севастопольского Петропавловского собора и благочинный всех церквей Севастопольского округа. В период обороны Севастополя, он ежедневно совершал богослужения до августа 1855 г., когда после очередной неприятельской бомбардировки разрушили его храм. После Крымской войны его наградили орденом святой Анны 2-й степени, золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте, перстнем с бриллиантом и серебряной медалью. В 1856 году отец Арсений присутствовал при коронации императора Александра II в Московском Успенском соборе. В 1869 году его приглашали в Санкт-Петербург, где в Зимнем дворце проходили празднования в честь 100-летия учреждения ордена святого Георгия Победоносца.
1 / 14 (по н. ст.) июля панихиду по Павлу Степановичу совершили в храме во имя Архистратига Михаила. Здесь все, кого назначили приказом, и кто смог ненадолго отлучиться с укреплений, простились с ним. В этой церкви провожали в последний путь многих славных защитников города, в том числе адмиралов В.А. Корнилова и В.И. Истомина.
Из воспоминаний А.Б. Асланбегова: «Мы вынесли гроб из квартиры, предшествуемый тремя адмиральскими флагами, и понесли его в церковь между двумя батальонами армейскими и флотскими, составленными от всех бастионов и батарей и судов флота, по ту сторону церкви стояло шесть орудий. По окончании панихиды дозволено было всем матросам батальона проститься с адмиралом».
Местом последнего упокоения Павла Степановича стал собор, воздвигнутый в центре Севастополя в честь святого равноапостольного князя Владимира.
Дубровин Н.Ф. так описывает перенесение тела Павла Степановича из Михайловского храма в основание Владимирского собора: «Не волновались обитые крепом знамена; суровы и угрюмы были лица присутствующих. Гроб Синопского победителя несли главнокомандующий, начальник гарнизона граф Остен-Сакен и другие генералы. При появлении его загремел полный поход; корабль «Великий Князь Константин» стал салютовать; корабли приспустили свои флаги до половины мачт».
Вечером 1 июля П.В. Алабин, возвратившись с похорон Павла Степановича, записал: «Приехав утром на Графскую, я еще застал прах Нахимова в его скромном домике; он лежал в углу небольшой комнаты; моряки составляли почетный караул; три флага приосенили славный прах, четвертый, тот который развевался на корабле «Императрица Мария» в славный Синопский день, прикрывал знаменитого покойника. Этот флаг, изорванный в битвах, изъеденный временем, был почетнейшим покровом Нахимову. …Но вот выносят покойного. Загремел полный поход. Корабли приспустили флаги до половины мачт; корабль «Великий князь Константин» стал салютовать. Гроб героя Синопского несли главнокомандующий – он плакал, граф Сакен, генерал-адъютант Коцебу и толпа генералов и адмиралов. Величественно было это безмолвное шествие в церковь, посреди двух рядов солдат с ружьями на караул и при множестве военных зрителей… Церемония тянулось долго. Все матросы простились со своим любимым командиром. Конечно, мы проводили Нахимова до могилы, устроенной рядом с могилою, им себе приготовленною, но добровольно им уступленною опередившему его на кровавой стезе Истомину».
У А.Б. Асланбегова: «…Мы вынесли гроб из квартиры, предшествуемый тремя адмиральскими флагами, и понесли его в церковь между двумя батальонами армейскими и флотскими, составленными от всех бастионов и батарей и судов флота, по ту сторону церкви стояло шесть орудий. По окончании панихиды дозволено было всем матросам батальона проститься с адмиралом. Замечательно, что многие солдаты пожелали проститься. В 8 часов мы подняли прах Павла Степановича, чтобы отнести его на место упокоения…».
В разных изданиях встречается мнение, что тело Павла Степановича захоронили в ногах адмирала Лазарева. Но если обратиться к документам того периода, то на чертеже, приложенном к акту, составленному комиссией 11 апреля 1858 года, могила Нахимова отмечена справа, то есть к югу от общей усыпальницы и практически на одной линии с ней.
Лейтенант Леонид Алексеевич Ухтомский, отмечая заслуги Павла Степановича, записал в своем дневнике: «…Вся жизнь его принадлежала Отечеству, в своей жизни он видел мало радости, напротив, ему приходилось испытывать многогоря, но он имел столько благородства, столько характера, что умел стать выше… и заслужил всеобщую любовь и уважение. …Нахимов своими полезными трудами и заслугами стал народным героем, первым после Суворова».
Иеромонах Даниил (Сычёв)